Вот о чём не догадывалась дореволюционная русская администрация: что надо информировать мировое общественное мнение о жизни внутри России. По медленному течению тогдашней истории, по изолированности стран – даже и в голову не могло прийти, что от этого скоро будет зависеть будущее своего народа и многих других. Зато революционные и фрондирующие политические эмигранты из России – ощутили это здесь, на Западе, и не жалели своего эмигрантского досуга на подобную деятельность, вложили в неё всю эмоциональную горечь, нетерпеливость и необъективность временных неудачников ниспровержения и переворота. Они и создали на Западе искажённую, непропорциональную, предвзятую картину нескольких русских столетий, отчасти по своей страсти, отчасти потому, что многие из тех эмигрантов были молодые люди искусственного партийного формирования, они совсем не имели возможности, да и не хотели знать и прочувствовать глубины тысячелетней народной жизни. И так для Запада картина России – как раз в момент её самого обнадёживающего экономического и социального развития перед Первой Мировой войной – была составлена отрицателями России, ненавистниками её жизненного уклада и её духовных ценностей, и в таком виде инерционно утвердилась посегодня...
И так искажение русской исторической ретроспективы, непонимание России Западом, выстроилось в устойчивое тенденциозное обобщение – об «извечном русском рабстве», чуть ли не в крови, об «азиатской традиции»...
Солженицын
